Enigma.

События очень раннего утра загнали рассудок в узкие рамки, но сейчас требовалось думать… Нет, Рамон не жалел, что связался с Игрейной, что она ему не бог весть какая, но родственница, хотя… если разобраться… Рамон всего лишь племянник первой жены графа, а Рейн…
Какая там была у дядюшки по счёту жена её матушкой? Третья или четвёртая?
Мозг отказывался функционировать даже в пол силы. Ле Гран зевнул в кулак, словно ленивый кот – смачно и с особым удовольствием. Лишь только ноющая боль в руке подтачивала умиротворение.
Но тут Рейн зашевелилась, и жесты её совсем заставили не думать о пустяковой, на взгляд Рамона, царапине.
- Можешь ещё спать, ещё рано, - прошептал молодой человек, - Или, быть может, мне отнести принцессу в свою комнату во избежание казусов? – голос Рамона был немного хрипловатым спросонья. Он подпёр здоровой рукой голову, а той, что пострадала, обнял Игрейн за талию, не обратив внимания, что повязка немного окрасилась, пропитавшись кровью. Взгляд его карих глаз то скользил по девушке, то вновь неспеша возвращался к её глазам.
- Рейн, надеюсь, у тебя нет желания «радовать» графа тем, что мы с тобой, похоже, заигрались и жениха с невестой, и ты действительно провела со мной ночь?
В принципе ле Гран девушку за дурочку не держал, но убедиться считал нужным, поскольку у них могли быть совершенно разные понятия об этих отношениях.
Было бы очень глупо, если бы оказалось, что Игрейна восприняла всё слишком серьёзно, ведь сам молодой человек ещё не успел разобраться, действительно ли он питал к брюнетке те самые чувства. Видимо, ему ещё было мало этой дуэли, на которую он пошёл совершенно сознательно. Или же, кто знает, может, она и не предавала этому вообще никакого особого отношения? Иногда очевидные для одних людей вещи, кажутся совершенно незаметными другим.