Отправлено: 14.11.10 21:13. Заголовок: Forget-me-not [AU]

цитата:

Ты быстрее забудешь всех, чем все – тебя.©

Участники: Ian Morgan и Ancifera Paradis
Время и место: 24 декабря 2010 г. Виндзор
События: Анци уезжает на бабушкин юбилей в Прагу. Должна бы вернуться через пару недель, но в намеченный срок возвращения она просто не прилетает со своим самолётом. Появляется она лишь спустя два с половиной месяца. И никто не мог предположить, что судьба распорядится с ней жестоко, заставив потерять память и пошатнув здоровье.
Лишь единственная ниточка из прошлого ведёт её в Виндзор - это подарок, клавир, который она хотела вручить любимому, но теперь надпись "Моему Маэстро..." рождает лишь смутный страх перед будущим. Кто он? Друг? Брат? Любимый? Учитель? Кто?
[center]................................[/center]
Soundtrack:Игорь Крутой - Я скучаю по тебе, даже когда сплю<\/u><\/a>

 Отправлено: 24.11.10 19:00. Заголовок: - Я не сержусь, - от..

- Я не сержусь, - ответила девушка.
Ну, как она могла сердиться? Когда-то ведь и сам Йен, наверное, оказался в подобной ситуации. Она не знала сейчас этого наверняка, не знала, что он чувствовал тогда, но чувствовала, что ему тоже пришлось пережить потерю и заново постараться отыскать себя самого.
У него, похоже, это получилось, и девушка не могла не восхищаться, в то же время чувствуя себя совсем жалкой рядом с ним. Циля внимательно следила за почти свободным перемещением Йена по квартире, он казался ей совсем обычным…
«Господи, ну, неужели ему теперь такая, как я, будет нужна?»
Девушка покачала головой, печально улыбнувшись, и разглядывая свои колени. Не знала, суждено ли. Возможно ли? Справится ли? Проехав в комнату, Циля была настолько увлечена новой обстановкой, что совсем не обратила внимания на отсутствие Йена, заодно задавая себе вопросы, была ли она здесь раньше? Если была, то при каких обстоятельствах? Хотя в одном она была уверенна точно – ей понравилось бы здесь и раньше.
Гувернантка же, судя по всему, оказалась женщиной разумной, как и Эндрю, да и время, проведённое с Йеном, научило женщину спокойствию. Вот разве только сам факт, что Анцифера пропала, Йен переживал, а теперь вдруг вот так она появляется, да ещё и на инвалидной коляске, вызывал столько недоумения. Пожалуй, именно последнее уточнение девушку и спасло, иначе бы её просто на порог не пустили: вряд ли бы человек, знающий Моргана, нашёл бы более существенное оправдание для отсутствия. Оставив вопросы при себе, женщина занялась чаем.
Йен появился в комнате как раз вовремя, и Анци снова с лёгкой полуулыбкой провожала взглядом его передвижения, почти как раньше, когда молодой человек шёл вдоль пустых ещё рядов оркестрантов, осторожно касаясь спинок стульев и некоторых музыкальных инструментов.
- На четвёртой снизу полке… Книга? Папка? – уточнила девушка, наблюдая за действиями Йена задумчиво, внимательно и немного нетерпеливо, словно маленький ребёнок, которому должны снять с высокой полки, ну, очень интересную вещицу.
- Спасибо, - поблагодарила девушка, когда желаемый предмет оказался в руках.
То, что это папка, стало вобщем-то сразу понятно, и очевидный ответ Йена почти не был необходимым, однако, именно эта прозрачность слов подсказала девушке, что она сама должна попытаться найти ответ на этот вопрос – так хочет Йен.
Анцифера нахмурилась, пытаясь хоть что-нибудь вспомнить, кончики тонких пальцев задумчиво касались шероховатостей нот, рельефностью они напоминали выпуклые точки шрифта Брайля, но это были лишь первые, поверхностные соображения.
- Йен, а ты знаешь, что здесь нарисовано? Чего именно ноты? – она поймала его ладонь в свою руку.
Конечно, он знал, а девушка, кажется, забыла и сами ноты, вернее их названия, но не интонационный строй. Прошло около минуты в молчаливом напряжении…
Робко-робко, словно испуганно, зазвучал голос девушки, пропевающий отрывок из вокализа, до неё с трудом, но доходило, что точки нот, похоже, интонационно совпадали с тем, что уже два с лишним месяца не давало ей покоя… Всё это время, почти с первых дней, она слышала внутри себя музыку, музыку Йена Кристофера Моргана, талантливого, подающего надежды композитора, по-совместительству её Маэстро и просто самого дорогого человека.
- Постой…, - попросила она так поражённо, словно это с мгновение назад не она пропела буквально пару фраз из написанного, - Это же… это, Йен, я… Почти всё это время, как я пришла в себя, я, кажется, слышала именно это… Музыка была словно внутри меня и я не знала, откуда она, чья и почему именно эта мелодия. Йен, это ведь ты написал? – почти утвердительно спросила Анцифера, глядя на молодого человека снизу вверх и снова чуть сжимая его ладонь. Странное, волнующее и немного страшное ощущение росло в груди. Ведь это было так очевидно, но в то же время и невероятно, поскольку вся цепочка только сейчас начинала выстраиваться в голове.
- Выходит, ты со мной был всё это время…

 Отправлено: 26.11.10 19:30. Заголовок: А он и не подозревал..

А он и не подозревал, что она может забыть язык музыки, просто не мыслил, что она способна на это. Он просто не знал границ её забвения, не думал, что возможно позабыть то, что становится вторым родным языком. Английский ведь она не позабыла...
Наверное, поэтому он не ответил сразу, промолчал, хотя лучше всех живущих знал что именно было написано рельефными красками на светлой поверхности папки. Он отчаянно хотел, чтобы она вспомнила. Он мог бы рассказать ей всё, он помнил всё. Но для неё это звучало бы как рассказ о ком-то, кто жил здесь раньше и был ему дорог. О другом, совсем другом человеке. Это тот шаг, что не приблизил бы к нему Анциферу.
Тем радостнее было её узнавание. Тем большим резонансом отдавались её слова, её признание. Если где-то внутри до сих пор и было живо мелкое, присущее любому человеку предательство и сомнение "это не она", то в этот момент ему не осталось воздуха, чтобы жить. Йен присел рядом на корточки, совсем как в парке не так давно, и нашёл свободной рукой ладонь девушки, что держала папку.
- Я написал её в ночь перед первым днём репитиций. Перед тем днём, когда впервые встретил тебя. Похоже, это действительно был самый удачный день за всю мою жизнь до того. И написал я её, в итоге, для тебя.
Его голос едва заметно дребезжал, словно надтреснутый бокал. Он вдруг улыбнулся.
- Пойдём, - он встал и отступил к выходу из комнаты. - Я обещал показать тебе.
Дотянувшись до полки, он взял коробочку, и отошёл к двери, позволяя Анцифере проехать первой.
- Дверь направо.
Здесь было больше всего свободного места, и не зря. Кресло в углу, стол со странным устройством, чем-то напоминающим клавиатуру обычного компьютера, располневшую и растерявшую все надписи на клавишах, зато обзаведшуюся узнаваемыми уже точками брайля на их месте, и синтезатор - единственная вещь, выглядящая неестественно нормально в этом мирке осязания и слуха - да два стула: вот и вся мебель. Конечно, путь его лежал к синтезатору.
- Мне сложно подписывать ноты своим именем. Я думаю, любой, кто творит чувствует то же. Ты словно подслушиваешь чью-то игру, просто этот кто-то играет не за стеной, а прямо в голове... нет, не так... словно ты сам - нотный стан, и кто-то пишет прямо на тебе. И это переполняет, ты записываешь это, понимаешь, что не расслышал и пытаешься записать как надо, вновь... я честно, не знаю, может где на свете и есть другой музыкант, чью музыку я ненароком подслушал. И вряд ли я узнаю это когда-нибудь. Бывает иначе, когда просто в человеческом языке не хватает слов, тогда ты пишешь нотами, потому что они яснее и точнее. Понимаешь?
Он начал играть на середине монолога, продолжая музыкой слова. Часть мелодии узнавалась - это она была на папке, но мелодия в этот раз имела совсем другой окрас. Потому была ночь, было одиночество, была тоска... и пророческая, но лишённая всякой веры настойчивая мысль, что она найдётся... найдётся...
[mp3hosting]http://prostopleer.com/tracks/4647883tEYP[/mp3hosting]

 Отправлено: 26.11.10 20:56. Заголовок: Наверное, забытьё её..

Наверное, забытьё её было не столь уж и случайно: её разум, растревоженный такими живыми и пугающими событиями сентября, пытался справиться с ними, разложить по полочкам… Но куда уж там! Она любила Йена и не могла спокойно принять всё случившееся даже спустя месяц. Йен и музыка в её памяти были связаны неразрывно и, быть может, ещё и поэтому разуму удалось забросить в пыльный тёмный угол памяти даже самые простые музыкальные познания. Забросить, но не стереть – над сердцем разум был не властен, а Анци раньше всегда слушала голос сердца. Вот и сейчас шёпот сердца оказался слышнее веских доводов разума о необходимости покоя.
- За ночь? – переспросила девушка, несколько поражённая. Ей казалось, что на такую вещь должны были уйти месяцы. Глупая, она не представляла сейчас, что может сделать с людьми вдохновение, рождая потрясающие до глубины души вещи, буквально заставляя отдать автору всего себя этому произведению, после сего внутри рождается пустота, но она совсем не похожа на ту, которую рождает ускользнувшее вдохновение и бессонные ночи в попытке его поймать.
«Милый мой, милый, как бы я хотела, чтобы со временем твоё мнение о твоём дне не изменилось…» - с ласковой грустью подумала Анцифера, но ей казалось это сейчас почти несбыточным.
Она снова перевела взгляд на папку, потом на Моргана, присевшего рядом, и улыбнулась. Дальше в ход пошла её хилая логика:
- Йен, это… эту папку ведь для тебя сделали? Я, да? У меня вся сумка после аварии изнутри была измазана точно таким же контуром, как здесь…
Девушка действительно хотела расписать немного ещё и клавир, решив, что займётся этим по дороге в Виндзор, но не успела. Долго же ей пришлось думать сначала, чем она так отвозила подклад сумки.
Его голос ранил не слух, а душу, выдавая его чувства и это было больнее всего – именно сейчас сложно было оставаться спокойной этой впечатлительной девушке, а это было так необходимо.
- Пойдём, конечно, - девушка отправилась в другую комнату. Там было тоже достаточно любопытного, хотя вещей было меньше. Конечно, синтезатор не поражал воображение, как, например, мог бы сделать это концертный рояль своим звучанием, да и видом тоже. Но это было лишь первое впечатление о скромном, хоть и хорошем домашнем инструменте. Но так было до тех пор, пока руки Йена не коснулись клавиш, веедь известно, что настоящий музыкант находит подход к любому инструменту, вкладывая в него свою душу, после чего уже не важен размер инструмента, его древность и производитель.
Она очень внимательно слушала, не смея перебивать Моргана, хоть его слова казались ей не совсем понятными, поскольку она потеряла память, а раньше была вокалисткой и сама никогда не сталкивалась с попытками написания музыки – её вдохновение было наполнено несколько другими причинами, но она очень-очень хотела понять Йена, как раньше, так и тогда, зная, что порыв вдохновения почти священен для всех представителей искусства. Сейчас это тоже сыграло свою роль.
Правду говорят, что музыка понятна всем народам вне зависимости от их расы, языка и вероисповедания. Если ты умеешь чувствовать музыку, то преград не существует, вот и сейчас, когда Йен начал играть, Циля затаив дыхание слушала то, чем после долгой разлуки делилась с ней его душа. Анцифере казалось, что ей вовсе не нужно видеть то, о чём рассказывала музыка, ей было достаточно, что в этом произведений был сам Йен.
Это не было, похоже, написано под волной всепоглощающего вдохновения, пришедшего, словно откуда-то извне. Это были чувства, что так долго томились в душе, это была разлука – такая нежданная. Одиночество – словно весь мир вдруг оказался за гранью понимания. И что-то такое печально-настойчивое, пробивающееся сквозь всю мелодию в верхнем регистре время от времени… Казалось, что вот-вот что-то изменится в этой музыке, отражающей чувства, но нежный и высокий голос надежды почти неожиданно прервался более низким аккордом.
Так и Йен, похоже, когда писал это, уже не мог поверить, что она вернётся – Анци это поняла почти сразу, но смогла осознать, лишь когда отзвучал этот последний аккорд.
Девушка закрыла глаза. В комнате стало так тихо, что, казалось, слышно дыхание. Что ей было сказать? Она ведь только сейчас поняла, что её щёки снова влажны от солёных слёз, но оплакивала она сейчас не себя – это были иные чувства.
Циля подъехала чуть ближе и молча взяла руку Йена, а потом коснулась ею своего лица.
- Я здесь… Я поняла, кажется, я поняла, - девушка печально, но тепло улыбнулась, словно бы благодаря молодого человека.
И это было очень тяжело – смириться с мыслью, что она здесь и её ждали настолько, что просто так уйти уже не получится.

 Отправлено: 27.11.10 00:00. Заголовок: Йен, похоже, смутилс..

Йен, похоже, смутился не на шутку.
- Ну, как за ночь... на самом деле, я просто не помню, чтобы ложился, и, знаешь, очень похоже на то, что это была ночь с пятницы на понедельник. К тому же, до этого у меня уже была готовая музыка, просто... просто так получилось.
Йен пожал плечами, давая понять, что не способен лучше объяснить происходящее тогда. Это было с ним в первый раз тогда, да и после не было таких сильных подъемов. Наверное, в эти дни за его плечами и правда стоял кто-то незримый, но безмерно добрый и могущественный.

Музыка в какой-то момент перебила слова, заговорила сильнее и яснее устной речи. И Йен уже молчал, рассказывая Анцифере то, что лежало ближе к сердцу, порой рвало его на части или медленно вгоняло тупую ржавую иглу в упругую плоть.
Йен перебирал пластиковые клавиши, жалея, что сам себя загнал в ловушку памяти. Музыка возвращала его в те бессонные ночи, когда он думал, что... думал о том, о чём не должен думать человек. Только фальш хорошего, но не идеального синтезатора, смягчающая дествие звуков, не позволяла ему упасть в те мысли как в омут.
Здесь не просто так стоял не рояль, не пианино, а электронный заменитель инструмента. Не потому, что у Кристофера не было средств обеспечить сыну хороший инструмент. Просто у других были глаза, чтобы писать ноты и читать их после. У Йена же была только память и компьютер.
Последний аккорд не звучал раньше, мелодия обрывалась, вроде вернувшись к тонике, но оставляя многоточие после себя. Ведь это была музыка его ожидания. Которое закончилось только сегодня... настолько страшным образом. Что теперь?
Вопрос в воздух, без надежды на ответ. Пальцы замерли на клавиатуре, а мысли - в том отчаянии, более фантомном, чем реальном. Что теперь? Он не думал, что будет услышан. Он вздрогнул, когда ладошка Анциферы коснулась его руки, он не мог знать о чём она думает. Тем теплее был водопад, разбивший холод, давящий на сердце.
- Анцифера... - Йен нежно провёл по её щеке, стирая слезу. Дребезжание в его голосе стало только заметнее, он не хотел, чтобы она плакала. Он...
Он подался вперёд, пряча лицо в облаке её волос, словно ему нужно было скрыть глаза.
- Я люблю тебя, Анцифера... я... так долго ждал тебя...
Он боялся этих слов. Боялся, что отпугнёт, растопчет то, что удалось отвоевать у равнодушия. Но... силы человеческие не безграничны. Он просто не мог молчать дольше.

 Отправлено: 27.11.10 01:18. Заголовок: Фраза про ночь с пят..

Фраза про ночь с пятницы на понедельник просто убила воображение Анциферы:
- Как же ты тогда??? Ведь репетиция была рано утром и шла почти до обеда! А потом ты со мной ещё часа три возился…, – в эту секунду перед внутренним взором девушки очень явственно предстал, казалось бы такой незнакомый зал, Джим со своим контрабасом, Роуз, которая совсем не походила на пианино, Шуршание партитуры и Йен, отчего-то очень бледный и, словно уязвленный. А ещё почему-то запахло шоколадом. Может, ей почудилось? А может и правда столь явственно вспомнилось или же это гувернантка решила не поить парочку одной водой да заваркой.
Но девушка даже не обратила внимания, что раньше не помнила этого, поскольку воспоминание было столь чётким, что мгновенно заняло собственное место, словно там и было всегда.
Сейчас было больше не нужно никаких объяснений, а спустя и несколько минут осталась одна лишь музыка, окружающая молодых людей своим печальным, но могущественным ореолом. Если бы только дело было в утраченной памяти! Ведь Йену, хоть и только ему по-сути, но было под силу вернуть память девушке, но ему было не вернуть ей другого, того, о чём так стенало раненое самолюбие. И хорошо, что Морган не знал, о чём думает его девушка, иначе бы точно испугался абсурдности, но искренности суждений, а, быть может, ещё бы увидел в них что-то знакомое. Очень знакомое прежнему ему. Тому Йену, с которым Циля познакомилась на репетиции, но не тому, которого отыскала и спасла.
От его прикосновения, такого нежного и осторожного у Цили перехватило дыхание, и она едва удержалась от того, чтобы не коснуться его точно так же.
«Нельзя! Нельзя. Нельзя… Нельзя!» - упрямо твердила себе девушка. Но на Моргана, похоже, её собственные запреты не распространялись: он сказал то, что должен был сказать, но именно это и причиняло наибольшую боль. Он будь-то без ножа резал по живому, трепещущему и, похоже, что взаимно любящему сердцу. Иначе бы не было так больно, так сладко…
Вот, казалось бы, им сейчас поцеловаться и боль каждого утихнет, но…
Девушка судорожно вздохнула, на миг ей показалось, что она стоит на очень хлипкой почве, стремительно теряя равновесие, а сзади её могу сейчас либо подтолкнуть и заставить упасть быстрее, чтоб не мучилась, либо попытаться удержать… Но возможно ли?
Прошло несколько мгновений, прежде чем девушка отстранилась немного отстранилась от Йена, чтобы вновь видеть его лицо.
Закусив губу, она всё-таки осторожно коснулась лица молодого человека и по привычке сняла с него очки. Она любила эти его неподвижные, устремлённые куда-то в неизвестность глаза, словно в том, что они не видели – не было никакого значения, ибо грань между «всем» и «ничем» - очень зыбка. Очки она положила к себе на колени.
- Я тебя тоже… очень… люблю… Больше собственной жизни, - не поверить было нельзя, ибо девушка действительно говорила то, что чувствовала, но теперь пришло время сказать и то, что она думала. Обе ладони бережно обхватили лицо Йена, едва касаясь кончиками подрагивающих пальцев.
- Пожалуйста, выслушай меня до конца… Постарайся понять и подумать. Я люблю тебя больше собственной жизни – это так. С этим, похоже, бессильно бороться даже забытьё. Но мне дороже твоя жизнь, твоё будущее. А рядом со мной у тебя его может не быть. У меня нет надежды на то, что я когда-нибудь встану с коляски и смогу обойтись без чьей-либо помощи. Ты же, мой Маэстро, заслуживаешь чего-то больше, чем камень на шее, даже если у этого камня и есть сердце. Но у тебя может быть большое будущее. Я не помню, но я чувствую это – и это важнее. Ты помнишь ту, прежнюю Анциферу, которая во всём могла тебе помочь, могла попытаться сохранить твой покой, но сейчас я не хочу быть обузой тебе. И дело не в том что…, со мной даже здоровому человеку нелегко… Я не хочу, чтобы ты разочаровался во мне… Я хочу, чтобы ты помнил прежнюю меня, - хорошо хоть Анци уже могла признать, что та знакомая Йену девушка и она – один человек, но голос её начинал предательски дрожать, - Я боюсь, что пройдёт время и тебе станет слишком тяжело со мной… Что я могу дать тебе? А что скажут твои родители?! Они вряд ли смогут доверить тебя мне и, возможно, будут правы, - почти на одном дыхании выдала девушка.
Йен слишком хорошо знал Цилю, чтобы попробовать догадаться сейчас до того, что говорит она, вроде, правду, но вот только сама бы она ни за что бы не додумалась до этого.

 Отправлено: 30.11.10 00:16. Заголовок: Это было жестоко. Ск..

Это было жестоко. Сквернейшая из усмешек Судьбы - его же словами Анцифера топила его надежду в ледяной воде. Пусть он и знал едва ли не лучше всех как страшно это заблуждение, - он не был дураком и мог оценивать свои прошлые поступки и мысли, - но также он знал как сложно избавиться от него. Напоминанием об этом служили шрамы на запястьях, хотя их происхождение до сих пор оставалось для него загадкой. Он часто спрашивал себя, мог ли он сам оставить их, как велико должно быть отчаяние, чтобы так по-глупому попробовать всё завершить? Собственное отвращение его отчасти успокаивало, но... не проходило и недели, и он спрашивал снова.
Он слушал её, каменея лицом. В этот момент он как никогда почувствовал себя на узком подвесном мосту над пропастью, старом, прогнившем, с перетёртыми верёвками. Любое неверное движение - и камни внизу перестанут быть такими далёкими, но это будет конец.
Он не мог не подумать об этом. О том, что будет, если она уйдёт. Навсегда. О том, как, едва открыв себя для чего-то, кроме музыки, он будет снова в полном одиночестве, один на один с темнотой. Он не смотрел вникуда, он не смотрел в что-то, недоступное другим людям, он просто смотрел в темноту. И если долго вглядываться в бездну, бездна взглянет на тебя. Это безумие. И как бы не было это в конечном счёте эгоистично, он не мог позволить этой девушке уйти. Он сможет защитить обоих, и слепота не станет для того помехой.
Он положил ладони ей на плечи.
- Анцифера... - Йен покачал головой, досадуя, что не может найти верных слов. - Я... это жестоко, Анцифера... я...
Его рука пригладила волосы девушки, а он сам то порывался что-то сказать, то сдувался, так и не проронив и звука.
- У меня нет будущего без тебя, - наконец сказал он, и голос его удивительно твёрдо вывел эту фразу. - Никакого будущего не будет. Ни большого, ни малого. Ты - не камень. Ты - это я. Без тебя я не могу делать ничего настоящего, только воспоминания и пустота. Понимаешь? Мне никогда не будет так же тяжело с тобой, как будет без тебя.
Он опустил лицо, пытаясь не пропустить наружу страх. Страх перед её ответом. Шаг без возврата. Или он потеряет сейчас всё и навсегда, или... насколько долгий путь ему ещё предстоит?

 Отправлено: 30.11.10 01:30. Заголовок: Всё тело девушки про..

Всё тело девушки пронизывала мелкая дрожь от нервного напряжения и вообще напряжения всех душевных сил. Сегодня был самый страшный день – Судный день и никак иначе. И воздавалось Анци за все её «грехи»: за беззаботное желание быть просто счастливой, неумение предательски прятать глаза при виде людей, которые чем-то отличаются от обычных, за желание любить и быть любимой, и то невероятное упрямство, с которым девушка добивалась желаемого с весны, за любовь к музыке и человеку, который воплощал в себе всё то, что она желала видеть в своём избраннике.
Теперь казалось, что розовые очки разбились вдребезги, но треснули не только они, но и сама девушка, уже будучи не в состоянии столь беззаботно верить в то, что всё будет хорошо.
Он причинял боль, и боль большую, чем мог причинить кто-то другой. Сколько раз Анцифера уже прокляла тот день, когда решилась на поездку в Прагу! А ведь, кто знает, всё могло бы быть иначе, останься она здесь или возьми с собой Йена. Но всё вышло так, как вышло…
- Жестоко, - обречённо признала девушка, - Но жестоко не только для тебя одного.
Как она будет без него? Что станет с её душой, раз уж на тело ей стало совершенно наплевать? Что станет с её чувствами, которые, наконец, имели право называться своим именем, но не имели права на существование? А с памятью? Память вернётся, возможно, и будет точить изнутри сердце, душу, разум и в итоге просто сведёт с ума, сделает такой же чёрствой, как…
Анцифера судорожно вздохнула, поднимая глаза к потолку. До этого квартира казалась такой просторной и светлой, но сейчас потолок начинал давить, а света, казалось, стало в разы меньше.
- А у меня без тебя нет даже моих воспоминаний! Всё, всё, что я помню – это всё о тебе, с тобой, от тебя, словно я и не жила до встречи с тобой, словно нечего мне было помнить. Понимаешь?! – Циля невольно несколько повысила голос, но скорее от переизбытка эмоций и явно подступающей истерики.
- Я боюсь, Йен…, - голос резко оборвался и словно разбился у ног Йена жалобным звоном. Анци опустила голову и подалась вперёд, обнимая молодого человека, прижимаясь, будь-то, ища защиты от всего мира и в первую очередь от себя самой.
- Я тебя понимаю, но даже если у тебя есть хоть малейший шанс устроить свою жизнь без меня, то я не могу себе позволить столь эгоистично отобрать его у тебя… Боль со временем утихнет, наверное… Остынут и чувства, быть может…
Кого она сейчас уговаривала? Ей сейчас не хватало той уверенности, с которой звучал его собственный голос, но она продолжала попытки вразумить Моргана от самого глупого и страшного, как ей казалось, поступка.
- А я…, - Анцифера вздохнула, прижимаясь лбом к плечу молодого человека и не обращая внимание на неудобство позы, - Знаешь, пока я была в госпитале, я успела познакомиться с одним человеком… Он когда-то был успешным бизнесменом, у него была крепкая семья, любящая жена и трое детей, но потом была авария: грузовик, гружёный лесом, ехал впереди его машины по трассе, а тросы, крепящие древесину не выдержали и… Вобщем, у него тоже была потеря памяти, правда, частичная, но он, как и я, получил травму позвоночника. К чему я всё это говорю? К тому, что не прошло и года с момента аварии, но его жена, с которой в счастливом браке они прожили десять лет, подала на развод, забрала детей и уехала в другой город жить к родителям. Она не выдержала того, что её прежде сильного, доброго, оптимистичного, отзывчивого мужа поломала травма. И вот этот мужчина остался один. Жена, правда, не стала претендовать на совместно нажитое имущество – пожалела инвалида. Но каково это, когда всё вмиг рушится, и большой, светлый дом, ранее наполненный голосами, становится для тебя не просто крепостью, а тюрьмой, за пределами которой мир, где уже не так-то просто приспособиться? – Анцифера вопросительно взглянула на молодого человека. Он-то тоже должен был знать, но раньше никогда у них не заходило разговора на эту неудобную тему о том, сколько усилий нужно приложить, чтобы пережить такую насмешку Судьбы. Да даже если бы и говорили, Циля всё равно бы не помнила об этом сейчас.
- Сейчас он продал свой дом и живёт в пансионе при госпитале… Знаешь, Анна сказала, что мы с ним похожи, только так и не смогла толком объяснить чем именно. И я боюсь, что меня будет ждать такая же участь…, - призналась Анцифера, - Я боюсь, что испорчу тебе жизнь и всё то прежнее впечатление, а сама потом уже не смогу привыкнуть к тому, что рядом не будет тебя… И просто буду тихо сходить с ума, живя обрывками воспоминаний о прошлом, и ненавидеть настоящее, потому, что в нём уже для меня не будет места без тебя…
Как просто иногда бывает сравнивать себя с другими, когда не можешь в какой-то момент разобраться в себе, но иногда это чревато заблуждениями ещё большими, чем могли бы быть, если не оставлять попыток разобраться в себе самостоятельно и не терять веры в будущее.
Плечи девушки совсем поникли, и сейчас Анци продолжала прижиматься к Йену – опустошённая и уставшая, словно брошенная беспощадной рукой судьбы тряпичная кукла. Также радужной перспективы не внушало и отсутствие ответа на вопрос о родителях Йена. Впрочем, мог ли Морган хотя бы сам себе на него ответить?

 Отправлено: 01.12.10 16:41. Заголовок: Она не слышала его. ..

Она не слышала его. Слушала слова, но не слышала того, что он пытался ей сказать. Похоже, она давно носила в себе эту мысль, что никто и никогда добровольно не взвалит на себя её потерянную память и не действующие ноги. Как он когда-то думал, что его глаза - его проклятье и делить его с кем-то - преступление. И с тех пор, как в его жизни появилась девушка, он не стал думать иначе, не стал просить у окружающих помощи чаще. Просто теперь он знал, что находиться рядом и любить - не значит взваливать свои тяготы. Можно иначе.
Так или иначе, он выслушал её со спокойным лицом, хотя бледность и выдавала ту холодную бурю, что бушевала в его мыслях. На словах всё было плоско и неярко, в действительности же его сводил с ума страх. Страх потерять её теперь. Страх, что его слов окажется недостаточно или слишком много, что лёд проломится, что верёвки оборвутся. Каждое движение - гибель. Не для тела, он не столь храбр, чтобы действительно самовольно обрезать себе жизнь, но для души. Каково это, почти с самого начала жизни посвятить её сожалению о том, что могло бы быть? Он бы не смог отпустить её, даже если бы она ушла.
- Анцифера, я не с рождения слеп, - наконец сказал он, когда она замолчала. - Ещё четыре года назад я смог бы увидеть тебя так же, как ты меня. А после несчастного случая оказалось, что всё, чему я учился, вся моя прошлая жизнь были напрасным. У тебя потерялось прошлое, а у меня сломалось будущее. Я никогда до того не занимался музыкой, я стремился к другому. И я думал, что это конец. И для меня тюрьмой стал не родной дом, но весь мир, любое его место.
Говорить об этом даже с ней было сложно. Старые страхи, которым не от чего было развеяться в этот час, - не было ни улыбки Анциферы, которую можно было ощутить кончиками пальцев и сердцем, ни голосов друзей, ни отца, - поднимали мерзкие головы снова. Они никогда не уходили насовсем, таились в уголках души и ждали подобного часа. Они отравляли все надежды и стремление не опускать руки.
- Мне казалось, я потерял всё, и учился жить вот так - с точками вместо букв и тростью вместо глаз - только потому что так нужно было. Я не знал зачем, и сходил с ума...
Йен резко оборвал себя. Горе развязало ему язык, и то, что давно просилось наружу, то, что он давно носил и копил, выплеснулось наружу. Он ведь даже психиатору не говорил об этом так искренне, так полно. И это было не то, что нужно было Анцифере.
- Так было, пока я не нашёл старое пианино в доме друга отца, - сглотнув, продолжил он. - Теперь я тот, кого ты знаешь, пусть и забыла насколько хорошо. Но... Анцифера... я не переживу второй такой потери. Я не смогу найти места, которое не станет мне напоминать тебя. И никого я не смогу полюбить так же, как тебя.
Йен вздохнул, поглаживая девушку по волосам.
- Услышь меня, пожалуйста. Ты не отнимешь у меня будущее. Только с тобой оно возможно. Без тебя не будет ничего.

 Отправлено: 01.12.10 17:36. Заголовок: Самый действенный сп..

Самый действенный способ выдернуть человека из пучины отчаянья и бед, в которых он погряз с головой – это продемонстрировать ему, что он не одинок в своих проблемах и есть люди, которые живут с этим. И ведь живут гораздо лучше. Пусть нельзя сказать, что они полностью счастливы, но они радуются жизни, творят, учатся чему-то новому, а не уходят с головой в свои переживания, закрывая их подальше, в амых потаённых уголках души.
Подняв глаза на Йена, Анци внимала каждому его слову также, как некоторое время назад, внимала его музыке. Её сердце не было каменным, вот и сейчас на лице постепенно одни эмоции сменяли другие, заставляя, наконец, осознать её ошибку.
Тонкие пальчики непроизвольно сжали одежду молодого человека, девушка то непонимающе, то задумчиво хмурилась, то кусала губы, ругая себя за неосторожность, то на лице отражалось удивление, а в глазах поблёскивали слёзы.
Она ведь и подумать сейчас не могла, что этот молодой человек, который так уверенно чувствует себя дома, на улице, так шикарно владеет игрой на фортепиано и пишет удивительную музыку, ещё несколько лет назад не имел понятия обо всём, что теперь является частью его жизни.
Но у медали была и другая сторона, которую олицетворяла сейчас его искренность, похоже, дававшаяся ему с трудом…
Он замолчал, касаясь волос Анциферы, и это лёгкое поглаживание не причиняло больше боли…
- Какая же я эгоистка…, - прошептала девушка, чуть сильнее обняв Йена одной рукой, а второй, взяв его за руку, - Я ведь не была такой, да, Йен? Иначе ты бы так мной не дорожил, не говорил, что я - это ты… Спасибо тебе за искренность, - поблагодарила девушка не менее искренне, - Мне она была необходима. Я, глупая, только сейчас поняла, что на долю каждого из нас выпадают испытания, но только мы сами решаем, как встречать их и находим, ради чего бороться. Ты многое потерял, но я сейчас вижу перед собой того человека…, - Циля улыбнулась, - Маэстро. Настоящего. И я люблю его, - в голосе снова разливалось знакомое тепло, - Малодушно боясь, я забыла, что мои страхи действительно могут понять. Прости меня, любимый, пожалуйста. Прости, что многое не помню, за малодушие, томительное отсутствие и за то, что тебе пришлось рассказать. Я здесь и я хочу быть сильной. И у кого мне учиться, как ни у тебя? – улыбка стала шире, - Я не хочу бояться будущего, я просто хочу быть с тобой. Пусть это будет рождественский подарок нам обоим? Счастливого Рождества, мой Маэстро! – девушка притянула Йена к себе и поцеловала. Слёзы ещё не до конца высохли, но поцелуй был наполнен сладостью – она, наконец, нашла Его и нашла в себе силы признать, что он был ей нужен так же, как и она Ему.